– Никак не может выкинуть из головы прошлое, – развел руками Джорджио. – Цепляется за старые дела, которые ей пора бы забыть. Дон всегда повторяет свою извечную присказку: «Мир не переделаешь, да и себя тоже». Но она не может с этим смириться. – Он тепло обнял Данте. – Ну, давай просто забудем нашу маленькую беседу. Терпеть не могу заниматься подобными вещами. – Он произнес это так, будто дон и не отдавал ему специфических инструкций.

После отъезда Данте, в понедельник утром, Джорджио передал всю беседу дону.

– Каким он был очаровательным малышом, – вздохнул тот. – И что с ним приключилось?

У Джорджио была одна большая добродетель. Он все выкладывал начистоту, когда этого хотел, даже собственному отцу, самому великому дону.

– Он чрезмерно много толковал со своей матерью. К тому же у него дурная кровь.

После чего оба на время погрузились в молчание.

– А что будем делать с твоим внуком, когда вернется Пиппи? – наконец нарушил молчание Джорджио.

– Полагаю, Пиппи должен уйти от дела, несмотря ни на что. Данте должен получить шанс выйти в первый ряд. Как ни крути, он ведь Клерикуцио. Пиппи будет советником своего сына Bruglione на Западе. Если потребуется, он всегда может проконсультировать Данте. Нет никого более сведущего в подобных вопросах, чем Пиппи, как доказал он в деле Сантадио. Но он должен дожить свои дни в мире и покое.

– Молот-пенсионер, – саркастически пробормотал Джорджио, но дон сделал вид, что не понял шутку.

– Скоро мои обязанности перейдут к тебе, – нахмурился он. – Никогда не забывай, что цель заключается в том, чтобы Клерикуцио в один прекрасный день стали почтенными членами общества, чтобы Семья жила вовеки. Как бы труден ни был порой выбор.

На чем и распростились. Но Пиппи пришлось ждать возвращения с Сицилии целых два года, пока убийство Баллаццо не заволокло бюрократическим туманом. Туманом, напущенным Семьей Клерикуцио.

Книга V

Лас-Вегас. Голливуд

Квог

Глава 7

Кросс Де Лена принял сестру и Скиппи Дира в административном пентхаузе отеля «Занаду». Дира всегда изумляло несходство между двумя детьми одних родителей. Клавдия не слишком хороша собой, зато очень симпатична, а Кросс миловиден, строен, но сложен атлетически. Клавдия естественно приветлива, а Кросс чопорно любезен и недоступен. Приветливость и любезность – отнюдь не одно и то же, подумал Дир. Первая передается по наследству, а вторая достигается в результате жизненного опыта.

Клавдия и Скиппи Дир сели на диван, а Кросс – напротив. Рассказав о Бозе Сканнете, Клавдия подалась вперед:

– Кросс, пожалуйста, выслушай меня. Дело не только в бизнесе. Афина – моя лучшая подруга. Таких хороших людей, как она, на свете раз-два, и обчелся. Она помогала мне, когда я нуждалась в помощи. И сейчас я прошу тебя о самом важном одолжении. Помоги Афине выпутаться из этой передряги, и я больше никогда и ни о чем тебя не попрошу. – Она обернулась к Скиппи Диру. – Про финансовую сторону расскажи ты.

Перед тем как попросить о любезности, Дир всегда делал упреждающий выпад. И поэтому попросил у Кросса:

– Я приезжаю в ваш отель больше десяти лет, так отчего же мне ни разу не предоставили какую-нибудь виллу?

– Они всегда были заняты, – рассмеялся Кросс.

– Вышвырните кого-нибудь, – предложил Дир.

– Непременно. Когда получу декларацию о ваших доходах от одного из фильмов и увижу, как вы делаете десятитысячную ставку в баккара.

– Я его сестра, и ни разу не жила в вилле, – вставила Клавдия. – Хватит юлить, Скиппи, выкладывай финансовую проблему.

Когда Дир закончил, Кросс подытожил, сверяясь с блокнотом, в котором делал пометки:

– Позвольте мне разложить все по полочкам. Если эта Афина не вернется к работе, вы со студией теряете пятьдесят миллионов наличными плюс двести миллионов планируемых доходов. Она к работе не вернется, потому что боится бывшего мужа по имени Боз Сканнет. Вы можете откупиться от него, но она все равно не вернется к работе, потому что не верит, что его можно удержать. Это все?

– Точно, – подтвердил Дир. – Мы обещали, что во время работы над фильмом ее будут охранять почище, чем президента Соединенных Штатов. За этим типом Сканнетом следят даже сейчас. Мы приставили к ней круглосуточную охрану. И все равно она не хочет возвращаться к работе.

– Вообще-то я не вижу тут серьезной проблемы, – заметил Кросс.

– Этот тип родом из семьи могущественных техасских политиков. К тому же он по-настоящему крутой парень. Я пытался заставить нашу службу безопасности надавить на него…

– Услугами какого агентства вы пользуетесь?

– Тихоокеанского.

– Тогда зачем же обратились ко мне?

– Потому что ваша сестра сказала, что вы можете помочь, – пояснил Дир. – Это не я придумал.

– Клавдия, с чего ты взяла, что я могу помочь? – повернулся Кросс к сестре.

Она поморщилась, ощутив неловкость.

– Я видела, как ты решал проблемы в прошлом, Кросс. Ты умеешь убеждать и всегда отыскивал какой-нибудь выход. – Она улыбнулась с видом святой невинности. – Кроме того, ты мой старший брат, я в тебя верю.

– Снова эта чушь собачья, – вздохнул Кросс, но от внимания Дира не ускользнула взаимная привязанность между братом и сестрой.

Все трое посидели в молчании, потом Дир промолвил:

– Кросс, мы пришли к вам просто наудачу. Но если вы подыскиваете, куда вложить деньги, у меня на подходе очень-очень хороший проект.

Поглядев на Клавдию, Кросс перевел взгляд на Дира и задумчиво проронил:

– Скиппи, я хочу встретиться с этой Афиной, а после, быть может, сумею разрешить все ваши проблемы.

– Великолепно, – с облегчением выдохнула Клавдия. – Можем вылететь завтра утром. – И обняла брата.

– Ладушки, – согласился Дир, попутно ломая голову, как бы вынудить Кросса принять на себя часть убытков от «Мессалины».

Назавтра они вылетели в Лос-Анджелес. Клавдия уговорила Афину встретиться с ними, потом трубку взял Дир. Состоявшийся разговор взбесил его, убедив, что Афина ни за что не вернется в картину, и Дир всю дорогу развлекал себя измышлением коварных планов того, как бы вынудить Кросса предоставить ему эту чертову виллу во время следующего визита Дира в Лас-Вегас.

Колония Малибу, где поселилась Афина Аквитана, представляла собой отрезок пляжа, расположенный минутах в сорока езды на север от Беверли-Хиллз и Голливуда. В колонию входило чуть более сотни домов стоимостью от трех до шести миллионов каждый, но с виду очень заурядных и ветхих. Каждый дом окружала ограда, иногда дополненная затейливыми воротами.

Попасть в Колонию можно было только по частной дороге с механическими воротами, охраняемыми службой безопасности, размещавшейся в большой будке. Персонал охраны допускал посетителей только по списку или после получения разрешения по телефону. Постоянным жителям наклеивали на ветровые стекла автомобилей специальные пропуска, менявшиеся еженедельно. Кросс мысленно обозначил эту охранную преграду как «докучливую», но несерьезную.

Зато служащие Тихоокеанского агентства безопасности, несущие вахту вокруг дома Афины, являли собой куда более основательную преграду на пути потенциальных злоумышленников. Все были облачены в фирменные мундиры, вооружены и пребывали на пике физической формы.

Гости приблизились к дому Афины по дорожке, идущей параллельно линии берега. Вход преграждали дополнительные ворота с системой наблюдения, находившиеся под контролем секретарши Афины. Та дистанционно открыла их из гостевого флигеля, расположенного неподалеку.

У ворот тоже стояли двое охранников в форме Тихоокеанского агентства, а еще двое – у двери дома. Мимо флигеля вела длинная дорожка через сад, благоухавший ароматами множества цветов и лимонных деревьев, сливающимися с солоноватым дыханием океана. В конце концов дорожка вывела их к дому, расположенному у самого берега.