Впервые Кросс взглянул на него без дружелюбия, и Поллард внезапно понял, каким образом тот заработал свою репутацию. Этот холодный, оценивающий, осуждающий взгляд способен обречь на смерть.

– Ты знаешь, почему я заинтересован, – произнес Кросс. – Бентс не мог не рассказать тебе. Он нанял тебя, чтобы вызнать мою подноготную. Итак, кто же знает этот большой секрет – ты или студия?

– Никто. Никто не знает. Кросс, я делаю для тебя все, что могу, ты же в курсе.

– В курсе, – внезапно ласково отозвался Кросс. – Давай мы малость облегчим твою ситуацию. Студия горит желанием узнать, как я собираюсь вернуть Афину Аквитану к работе. Тебе я об этом скажу. Я собираюсь дать ей половину доходов от фильма. И я буду не в претензии, если ты доложишь об этом на студии. Ты заработаешь себе очки, может быть, даже получишь премию. – Пошарив в столе, он извлек круглый кожаный мешочек и вложил его в ладонь Полларда. – Пять штук черными фишками. Приглашая тебя сюда по делам, я всегда беспокоюсь, что ты проиграешься в казино.

Ему нечего было беспокоиться. Эндрю Поллард всегда менял в кассе фишки на наличные.

Леонард Сосса только-только устроился в своем надежно охраняемом бизнес-номере в «Занаду», когда ему принесли удостоверение Полларда. С помощью своего снаряжения Сосса аккуратно подделал четыре комплекта удостоверений и блях Тихоокеанского агентства безопасности вместе со специальными бумажниками. Инспекции Полларда они бы не выдержали, но в этом и не было необходимости, Поллард никогда не увидит эти удостоверения. Как только Сосса закончил эту работу часа четыре спустя, те же двое отвезли его в охотничью хижину в Сьерра-Неваде, где разместили в бунгало в чаще леса.

Сидя в тот вечер на крылечке бунгало, Леонард увидел приблудного оленя и медведя. Вечером почистил свои инструменты и принялся ждать. Он не знал, где он и что будет делать, да и не хотел знать. Он получает свои сто штук в год и живет жизнью вольного человека на свежем воздухе. Чтобы убить время, он набросал на сотне листов бумаги эскизы увиденных медведя и оленя, а потом перелистал их веером, чтобы возникло впечатление, будто олень гонится за медведем.

Лиа Вацци ждал совсем другой прием. Кросс обнял его, потом задал ему обед в своем номере. За годы пребывания Вацци в Америке Кросс много раз был его оперативным командиром. Несмотря на силу характера, Вацци никогда не пытался узурпировать власть, и в ответ на это Кросс относился к нему с уважением, как к равному.

Много лет подряд Кросс приезжал в охотничью хижину на выходные, и они вдвоем отправлялись охотиться. Вацци рассказывал о сицилийских бедствиях и о том, насколько отличается жизнь в Америке. В обмен Кросс приглашал Вацци с семьей в Вегас на полный пансион плюс кредит в казино на пять тысяч, об уплате которого Лиа ни разу не попросил.

За обедом они болтали на общие темы. Вацци все еще удивлялся жизненному укладу Америки. Его старший сын оканчивал Калифорнийский университет и понятия не имел о теневой стороне жизни отца. Это беспокоило Вацци.

– Порой мне кажется, что в его жилах течет не моя кровь. Он верит всему, что говорят ему профессора. Он верит в равенство мужчины и женщины, верит, что крестьянам должны бесплатно раздавать землю. Он входит в сборную команду колледжа по плаванию. За всю свою жизнь в Сицилии, а ведь Сицилия – остров, я ни разу не видел плавающего сицилийца.

– За исключением рыбаков, вывалившихся из лодок, – рассмеялся Кросс.

– И даже тогда нет, – возразил Вацци. – Все они утонули.

Покончив с обедом, они перешли к делу. Вацци никогда не любил вегасскую кухню, зато обожал бренди и гаванские сигары. Кросс всегда посылал ему ящичек доброго бренди и коробку тонких гаванских сигар на Рождество.

– Я приготовил для тебя очень сложную работу, – начал Кросс. – Такую, которую надо выполнить предельно интеллигентно.

– Это всегда трудно, – заметил Вацци.

– Все должно произойти в охотничьей хижине. Мы привезем туда одного человека. Я хочу, чтобы он написал кое-какие письма да еще предоставил мне кое-какие сведения, – Кросс примолк, улыбнувшись, когда Лиа пренебрежительно отмахнулся. Вацци частенько говаривал по поводу американских фильмов, где герой или злодей отказывался давать сведения: «Я бы заставил их говорить даже по-китайски».

– Трудность заключается в том, – объяснил Кросс, – что на его теле не должно остаться отметин, а в организме никаких лекарств. Кроме того, у этого человека очень сильный характер.

– Только женщина может разговорить мужчину одними поцелуями, – добродушно заметил Вацци, со смаком затягиваясь сигарой. – Сдается мне, что ты впутан в эту историю лично.

– Другого пути нет. Задействованные люди будут из твоей команды, но сперва хижину следует освободить от женщин и детей.

– Отправятся в Диснейленд, – взмахнул сигарой Вацци, – самое благословенное место в годину счастья и невзгод. Мы всегда отправляем их туда.

– Диснейленд? – рассмеялся Кросс.

– Сам я ни разу там не бывал. Надеюсь отправиться туда после смерти. «Причастие» или «Конфирмация»?

– «Конфирмация».

Они перешли к деталям. Кросс изложил Вацци план операции, а также его подоплеку и способ исполнения.

– Ну и как тебе все это? – наконец, поинтересовался он.

– В тебе куда больше сицилийского, чем в моем сыне, а ведь ты рожден в Америке, – подивился Вацци. – Но что, если он заупрямится и не даст тебе желаемого?

– Тогда вина целиком на мне, – проронил Кросс. – И на нем. И в таком случае нам придется расплатиться. Что в Америке, что в Сицилии – цена одна.

– Верно, – подтвердил Вацци. – Равно как в Китае, России и в Африке. Как частенько говорит дон, тогда мы все можем отправляться на дно морское.

Глава 9

Элай Маррион, Бобби Бентс, Скиппи Дир и Мело Стюарт собрались в доме Марриона для экстренного совещания. Эндрю Поллард доложил Бентсу секретный план Кросса Де Лены о том, как вернуть Афину к работе. Информацию подтвердил и детектив Джим Лоузи, отказавшийся раскрыть свои источники.

– Это сущий грабеж, – вскинулся Бентс. – Мело, ты ведь ее агент, ты отвечаешь за нее и за всех своих клиентов. Не означает ли это, что, когда мы отснимем следующий большой фильм до половины, твоя звезда откажется работать, пока не получит половину прибылей?

– Только если вы достаточно рехнулись, чтобы заплатить столько, – ответил Стюарт. – Пусть этом занимается этот ваш Де Лена. Долго он в бизнесе не продержится.

– Мело, ты говоришь о стратегии, – вклинился Маррион, – а мы говорим о текущем моменте. Если Афина вернется к работе, тогда ты и твой клиент грабите нас, как налетчики. Допустишь ли ты подобное?

Все были ошеломлены. Очень редко Маррион настолько резко переходил к сути дела, во всяком случае, со времен его молодости. Стюарт встревожился.

– Афина ничего об этом не знает. Она бы мне сказала.

– А пошла бы она на такую сделку, если бы знала? – поинтересовался Дир.

– Я бы посоветовал ей согласиться, а затем побочным договором поделить свою половину со студией.

– Тогда весь ее испуг напускной, – твердо заявил Бентс. – Словом, все это чушь собачья. А ты, Мело, пустобрех, ты думаешь, что студия согласится на половину того, что Афина получит от Де Лены? Все эти деньги по праву принадлежат нам. Она может обогатиться с этим Де Леной, но это означает конец ее карьеры в кино. Ни одна студия больше никогда не наймет ее.

– А иностранные? – предположил Скиппи. – Иностранные ухватятся за такой шанс.

Сняв трубку, Маррион вручил ее Стюарту.

– Все это переливание из пустого в порожнее. Позвони Афине. Расскажи ей о том, что собирается ей предложить Кросс Де Лена, и спроси, примет ли она предложение.

– Она исчезла на выходные, – сообщил Дир.

– Она вернулась, – возразил Стюарт. – Она часто исчезает на выходные. – Он отстучал номер на кнопках телефона.